Пишу вам из палаты № 6

Кто-то вспомнит Чехова, но он здесь ни при чём. Административный иск сразу к нескольким ведомствам ФСИН, ответственным за содержание заключённых, подал сиделец одной из иркутских колоний Денис Шпагин (фамилия изменена).

По медицинским показаниям Шпагин попал в психиатрическое отделение тюремной больницы, которая находится на территории ИК-6 ГУ ФСИН России по Иркутской области. Пациенты называют это отделение «дуркой». Койки там никогда не пустуют, потому что даже у закоренелого зека могут сдать нервы и ему понадобится помощь психиатров. А Шпагин именно таким закоренелым заключённым и являлся, потому что был лишён свободы за совершение преступления при особо опасном рецидиве. С диагнозом «эмоционально неустойчивое расстройство личности со склонностью к членовредительству» он попал в палату № 6 «дурки». Эта палата специально выделена и оборудована для таких пациентов.​

В своём иске в Свердловский районный суд Иркутска Шпагин выразил недовольство тем, что попал в «суровую» палату тюремного типа. Это бы ещё полбеды, поскольку, как выяснилось, предусмотрено уголовно-исполнительным законодательством для лиц, совершающих преступление при особо опасном рецидиве. Но замкнутость пространства усугубляла тяготы и неудобства, которые пациент испытал при госпитализации (непосредственно в палате № 6 истец находился около двух недель). Помещение он описал как очень тесное. В палате лежали трое больных. Норма 5 квадратных метров на человека для лечебно-исправительных учреждений не выдерживалась даже близко. Шпагин был недоволен также тем, что один из его соседей оказался ВИЧ-инфицированным. Постельное бельё, серое и рваное, выдали только на третий день. Горячей воды не было, приходилось мыться ледяной. В санузле не работал сливной бачок. Душевая находилась в ненадлежащем состоянии: плохо работали смесители, возникали перепады температур. Всё было пропитано грибком и зловонием. В прогулочном дворике отсутствовала возможность для прогулки одновременно трёх человек. А ещё в медицинском изоляторе не было радио и книг. Никаких, короче, условий для эмоционально неустойчивых личностей.

Это не первая попытка Шпагина привлечь к себе внимание судебной инстанции. Он и раньше подавал иск в суд, но было вынесено определение о прекращении производства по делу. Шпагина это не смутило – от него ушла жалоба в прокуратуру, осуществляющую надзор за исправительными учреждениями. Прокурорская проверка подтвердила несколько фактов нарушений. Так что повторное обращение в суд​ имело в своей основе вовсе не «фантазийные» жалобы упрямого сидельца. Заключённому с нарушением психики хватило ума потребовать от суда признать бездействие должностных лиц как больничного ведомства, так и колонии, на территории которой оно находится. К участию в качестве соответчика была привлечена Российская Федерация в лице ФСИН России. Материальный интерес, какой-никакой, у Шпагина тоже был: он просил взыскать в его пользу компенсацию за ненадлежащие условия содержания в исправительном учреждении – 30 тысяч рублей.

Сразу надо сказать, представители административных ответчиков в лице работников службы исполнения наказаний просили суд в удовлетворении этого иска отказать. По их мнению, нарушений прав пациента не было ни по условиям содержания, ни по материально-бытовому обеспечению. И лечение Шпагин получил в том объёме, который ему требовался. Суд проверил эти утверждения, оценил свидетельские показания соседей Шпагина по палате. В результате был сделан вывод, что исковые требования осуждённого следует удовлетворить частично.

Истец, как выяснилось в суде, нисколько не преувеличил, утверждая, что пациенты содержались в тесных условиях с нарушением предусмотренных нормативов. Мало того, во всех палатах отделения имелись дефекты внутренней отделки, помещение душевой действительно находилось в антисанитарном состоянии, водоотведение было выполнено с нарушением санитарных норм, по этой причине на полу постоянно стояли лужи. В больнице не хватает мебели, инвентаря – это тоже пришлось признать. Ну разве что факт отсутствия книг и радиоточек в суде не подтвердился. Ещё одно разъяснение касалось нахождения в палате ВИЧ-инфицированного больного. Действующим уголовно-исполнительным законодательством не предусмотрено отдельное содержание такой категории пациентов.​

В своём решении суд подчеркнул, что, согласно Конституции РФ, каждый в стране имеет право на охрану здоровья и медицинскую помощь. И главная цель лечебных учреждений мест лишения свободы заключается как раз в том, чтобы оказать такую помощь, если возникнет необходимость. Причём, само собой, в условиях, которые способны поддержать здоровье, а не навредить ему. Так что больнице, где проходил лечение административный истец, есть над чем поработать в своих стенах. Бездействие лиц, отвечающих за порядок в лечебном учреждении, было признано незаконным, как того требовал истец. Суд постановил взыскать за счёт казны РФ в пользу истца пять тысяч рублей вместо тридцати, запрошенных пациентом палаты № 6. На сумму компенсации за ненадлежащие условия содержания в закрытом лечебном учреждении повлияло отсутствие, как было замечено, «негативной тяжести последствий» для истца.