Открытая церковь и её враги

Мой отец – Фёдор Карлович Шмидт – приехал в Иркутск (из деревни в Красноярском крае) поступать в университет в 1958 году. Ему было шестнадцать, семнадцать исполнилось в октябре. Серебряная медаль давала очень высокие шансы на поступление. Отец поступил и, как говорится, «на роду ему было написано» уже потом – в девяностые – работать ректором этого университета.

Отец в мемуарах, которые он подготовил и издал к своему восьмидесятилетию, довольно подробно описывает, как впервые увидел Иркутск, в частности то место в городском центре, рядом с которым я сейчас живу. Процитирую этот фрагмент: «После поворота трамвая с улицы Ленина на улицу Тимирязева, я вышел и увидел Крестовоздвиженскую церковь. Замечу, что за несколько дней до этого сгорел цирк-шапито, находившийся под горой. Потом я слышал, что согласно народной молве, цирк поджег батюшка. Несмотря на то, что это была обыкновенная глупость, некоторые люди в нее верили. Там были еще варианты, связанные с высшими силами, но детали я забыл...».

Иркутяне легко сообразят, что юноша-абитуриент, прибывший из Красноярского края на поезде, приехал на трамвае, который, кстати, увидел первый раз в жизни, в университет, который, к слову, тогда располагался в одном единственном здании (если не считать библиотеку) – на бульваре Гагарина, в котором сейчас математический и физический факультеты.

Меня же тут привлекла легенда о цирке-шапито, который поджег недовольный святотатством священник. Я и мое поколение про этот сюжет из истории советского богоборчества уже ничего не слышали. Но когда я стал расспрашивать людей постарше, они что-то припоминают.

История не повторяется, но рифмуется, как говорил, по-моему, Гёте. Видимо это касается не только больших национально-государственных, но и локальных городских историй. Дело в том, что несколько десятилетий спустя в жизнь города И. вернулся проблемно-драматический нарратив о Крестовоздвиженской церкви и недостойном соседстве с ней. Когда в Иркутске, на «стрелке» 130-го квартала установили грандиозную и одновременно грозную статую бабра , нашлись неравнодушные горожане, которые принялись уверять общественность, что символическая иркутская зверюга оскорбляет чувства верующих и храм, поскольку повернута к нему задом. Еще и хвост нагло задран. Спасибо, что лапа не задрана и первичные половые признаки отсутствуют

У Крестовоздвиженской церкви, получается, какая-никакая, но своя история оскорблений. В 1936 году храм закрывали и устраивали там антирелигиозный музей (храм вернули верующим в 1943 году, когда в условиях войны началось знаменитое «потепление» в отношениях между сталинской властью и РПЦ). Это первое оскорбление. Кстати, считается, что благодаря этому музею храм остался единственным в Сибири, в котором сохранились интерьеры XVIII века. Потом храм оскорблял цирк-шапито и то ли батюшка, то ли высшие силы наказали циркачей-нечестивцев. В общем, на месте статуи бабра – невольного виновника третьего оскорбления – я бы напрягся.

P.S. Крестовоздвиженская церковь, на мой вкус, самая красивая в Иркутске. И сама по себе прекрасна и демонстрирует просто идеальную вписанность в городской ландшафт. То, что ее сумели так органично встроить в среду люди, которые не закачивали никаких факультетов архитектуры и курсов урбанистов, меня всегда изумляло. Впрочем, не исключено что таковое умение только во времена, которые были до факультетов и курсов, и существовало. Шутка.

МНОГИХ ЗАИНТЕРЕСОВАЛО: Хаотизация: штука пострашнее «грязной бомбы»
Введение в повестку «грязной бомбы» неслучайно совпадает со все более настойчивыми призывами МИД РФ и других официальных лиц и структур к переговорам. Очевидно, что проблема «грязной бомбы», от кого бы она ни исходила, должна ужаснуть мир до степени и кондиции готовности к компромиссам. Наши деньги: туманный прогноз на завтра
О насущном рассказывает экономист Сергей Хестанов Экономика бюджетных трат: делаем ставки «на удачу»
В чем суть «экономической неопределенности» в РФ? Впереди — станция Дно. И дальше три дороги...
Дмитрий Ицкович и Иван Давыдов ведут разговор с юристом и политологом Владимиром Пастуховым о грядущей федерализации России, о неизбежной катастрофе, о станции Дно, на которую Россия прибудет, и о том, как и куда с этой станции можно выбраться. Чудо российского Интернета: почему оно случилось?
На фоне происходящего важно не забывать, что есть область, в которой Россия остается положительным примером для остального мира, — развитие интернета и цифровизация в широком смысле слов. Правда, это было бы невозможным без советского наследия.