Золотая тропа Андрея Таничева

Первый конкурс «Золотая тропа России» прошёл осенью под патронажем Министерства природы нашей страны. Триумфатором профессионального состязания стал сотрудник ФГБУ «Заповедное Прибайкалье», учёный, путешественник, фотограф Андрей Таничев.

— Видимо, у меня просто нужных бумажек оказалось чуть больше, чем у других участников, — вот так, с улыбкой, Андрей ответил на вопрос о причинах своей победы. — В один прекрасный день вызвали к начальнику, указали номинацию и сказали: надо! Ну я посмотрел — условия достаточно простые. Нужны были хороший стаж, публикации, тематика экскурсий, иллюстративный материал. Всего этого у меня в избытке. Отправил и забыл... А тут намедни сообщили приятную весть. Приз этот, кстати, я ещё и не видел, знаю, что у директора в кабинете стоит, вручат чуть позже, в торжественной обстановке.

Встретиться с Андреем Таничевым оказалось делом весьма непростым — на одном месте он редко сидит: постоянно какие-то переговоры, поездки, командировки. Чтобы поймать его на часок, нашему корреспонденту пришлось в понедельник встать ни свет ни заря и ехать в главный офис «Заповедного Прибайкалья». Сразу после интервью наш герой погрузил вещи и аппаратуру в микроавтобус и вместе с коллегами отправился в очередную командировку.

— Едем в Тажейраны, — поясняет Андрей. — Нужно по госзаданию провести паспортизацию одного маршрута, ну и параллельно наши специалисты, которые занимаются виртуальными турами, будут снимать с квадрокоптера.

Туристом он стал, можно сказать, в детстве. Родители, говорит, были из разряда тех, к кому как нельзя лучше подходят слова из известной песни: «Старость меня дома не застанет...»

— Жили мы в иркутском Академгородке, — вспоминает Андрей. — Отец работал в НИИ. Родом он из деревни и человеком был весьма практичным. Большая часть его вылазок на природу была связана с добыванием хлеба насущного: охота, рыбалка... Когда я немного подрос, он стал меня брать в свои экспедиции. С мамой же мы просто гуляли по лесу, устраивали однодневные походы. Очень активно всегда проводили отпуск родителей. Много ездили — и по Прибайкалью, и на Дальний Восток, и на Алтай. Ночевали в палатках или же снимали домики в отдалённых деревнях.

После школы поступил на биологический факультет ИГУ, там тоже было много разных экспедиций — в основном, конечно, на Байкал. Получив диплом о высшем образовании, был принят аспирантом в Лимнологический институт СО РАН. Защитился. Проработал в этом учреждении 13 лет.

— Специализировался на мелких, размером менее миллиметра, обитателях Байкала. На их примере мы с моим научным руководителем изучали внутренние структуры клетки микроорганизмов. «Нанопланктон Чивыркуйского залива» — это название одной моей статьи, в качестве примера. В то время, а это 90-е годы прошлого столетия, у нас проводилось очень много международных научных экспедиций. Меня часто назначали начальником отряда. Страшная, я вам скажу, должность. Ответственность колоссальная — на тебе и продукты, и оборудование, и выполнение всех программ... Вылазки чаще всего были комплексные — гидробиология, геология и ещё много чего. Группы из разных частей света — тут и японцы, и представители Европы, и наши исследователи. Сажали всю эту разномастную публику на «Верещагин» и отправлялись в двухнедельное плавание по водам Священного озера. Кроме Байкала в ту пору мне удалось побывать в научных поездках на Амуре, Хубсугуле, на Телецком (Алтай), озере Ханка (Приморье), посчастливилось поработать в Заполярье.

Мы с коллегами даже несколько новых видов микроорганизмов открыли. Они сейчас внесены в атлас-определитель по Байкалу. До какой-то поры всё было очень познавательно и интересно. А потом я вдруг разочаровался в науке. Причин много. Тут и пресловутая грантовая система, когда люди, получая деньги, торопятся их освоить и, если не укладываются по времени, начинают подгонять цифры, что-то переделывать. Тут и бумажная волокита, когда, вместо того чтобы заниматься чем-то полезным, сидишь и строчишь какие-то отчёты, заполняешь горы ненужных бумажек. И потом, за все эти 13 лет я, по сути, ни разу не был в отпуске, всё лето проводил в этих нескончаемых экспедициях.

В общем, когда мне предложили должность преподавателя в Иркутской аграрной академии, сейчас — университет, на новое направление «Ветеринарная медицина», особо не раздумывал. Соответствующий диплом у меня, кстати, был — пока работал в Лимнологическом, отучился заочно в улан-удэнском вузе.

Вот так на следующие 13 лет Андрей Таничев стал преподавателем вуза. Читал студентам лекции по паразитологии и инфекционным заболеваниям в ветеринарии. Именно в этот период он начал профессионально заниматься туризмом.

— Летом 1999 года мне позвонил хороший знакомый и предложил сводить иностранную группу на пик Черского, — рассказывает Андрей. — Доводы были железобетонные (смеётся) ... Ты ж, говорит, на Хамар-Дабан ходишь, да и по-английски немного кумекаешь, так что справишься. Оплата, в принципе, была неплохая. Согласился. Моими первыми клиентами были датчане. Всё прошло очень хорошо. Ну и пошло-поехало. Поток туристов из Скандинавии тогда в наши края был очень большой. Фирма «Пингвин Трэвел» из Копенгагена придумала маршрут, который пользовался бешеной популярностью. Из Москвы туристы четыре дня ехали на поезде до Иркутска, что уже само по себе для европейцев являлось экстримом, потом четыре дня гости жили у нас. Здесь на выбор им предлагали покорение пика Черского или несложный поход по Большой Байкальской тропе по маршруту Голоустное — Листвянка. Дальше они уезжали в Монголию, на джип-тур в пустыню Гоби, затем — в Китай и уже оттуда улетали домой. Загружен я был буквально под завязку. Пришлось даже привлечь к этому делу помощников, в том числе и старшего сына.

Пять лет я плотно работал с «пингвинами». Потом стали обращаться и другие компании: в числе моих клиентов появились швейцарцы, немцы, а в 2009 году впервые сводил в тур, который организовал клуб «Походник», и соотечественников. Здесь, кстати, поинтереснее маршруты. Они ведь не транзитные, как у иностранцев, а потому продолжаются не 3—4 дня, а растягиваются на 9—12 суток. Здесь я уже начал свои программы предлагать. Лето в те года было расписано буквально по дням, ещё и сентябрь удавалось на это хобби задействовать — менялся с одним профессором, который был заядлый охотник: ему нужен был октябрь для реализации своих планов.

Чтобы как-то легализоваться, в 2009 году окончил курсы гидов-проводников, получил сертификат и удостоверение государственного образца. Первую личную программу удалось реализовать в условиях, близких к критическим. У «Походника» неожиданно развалилась большая группа, то есть буквально в последний день участники отказались от тура. Приехали только две девушки, две московские актрисы — Настя Балякина, у неё несколько киноролей, в том числе в сериале «Восьмидесятые», и Рита Волкова. Маршрут же включал в себя фрахт корабля — а это очень дорого! Меня попросили придумать что-нибудь попроще, я предложил сводить их по западному берегу Байкала до Бугульдейки — и красиво, и не слишком затратно. В итоге все остались довольны.

Главная задача проводника — обеспечить безопасность клиентов: сколько взял человек под свою ответственность в начале тура, столько должен вернуть в целости и сохранности по его окончании. Ну и, конечно, хороший гид всегда покажет туристам знаковые места на маршруте, подробно расскажет о них.

— Форс-мажоры во время путешествий? Ну куда же без них! — продолжает Андрей Таничев. — Однажды сам по незнанию попал в переделку. С сыном и его друзьями мы тогда на Шумак пришли. Пока молодёжь обустраивалась, я решил по-быстрому сбегать к перевалу Мраморному. Там озёра, места очень красивые — хотел поснимать. День выдался жарким, а идти пришлось по курумнику, нагромождению больших камней. Эти чёрные от лишайников глыбы нагрелись под лучами солнца, а рядом цвёл болотный багульник белый, ледум. Кто бы знал, что этот самый кустарник на жаре активно выделяет эфирные масла, которые доводят человека до полуобморочного состояния, своего рода эффект макового поля. Это уже потом мне рассказали, да и сам я прочитал в специальной литературе, что все растения семейства рододендронов — и саган-дайля, и кашкара, и обычный даурский багульник — этим в той или иной мере грешат. Люди, собирающие в Саянах голубику, с этим явлением давно знакомы. Видят — кто-то начинает вырубаться, отнесут его в тенёк, положат бедолагу на травку, глядишь, через. какое-то время очухался

Но я-то в том каменном поле был один! Чувствую, что теряю сознание. Насколько это было возможно, быстро ушёл из опасной зоны, в ближайшем ручье прилёг, потом зашёл в тень и почти час проспал. На обратном пути такого эффекта уже не было — солнце зашло, стало прохладно, растения перестали эфирить.

Что ещё рассказать? Однажды у меня австралийцы едва не замёрзли в походе на Хамар-Дабан. Приехали, что называется, из своей зимы в наше лето — дело в августе было. Мы находились на маршруте, когда зарядил дождь. Мерзкая такая погода. Ну и большая часть группы попросила увезти их на базу. А одна сладкая парочка воспротивилась этому. «Дай, — говорят, — нам кофе, продукты, мы здесь в палатке переждём непогоду». До цивилизации было не очень далеко — километра три через голец, решил вернуться за отказниками попозже. На базе хорошо и тепло, так что я особо не торопился. Когда стемнело, смотрю — а весь голец в снегу: дождь потихоньку перешёл в снег. Ночью пришёл к палатке, а она уже на избушку эскимосов похожа — сантиметров десять снега на ней. Внутри молчат — подумали, наверное, зверь какой. Ну, немножко ещё пошуршал, чтобы адреналина хапнули, заглянул — сидят, укутавшись в спальные мешки, дубеют потихоньку. Обратно их вёл за руку.

А в 2015 году на берегу Чивыркуя медведей гоняли. Каждый вечер, как только темнело, начинался цирк. Сначала в дальнем от нас лагере начинали в банки стучать, потом в ближайшем бензопилу заводили. Это означало, что идёт родимый: звери выходили из леса, ничего не боясь. Даже большой костёр у палаток их не особо отпугивал. Виной такого поведения зверя были большие пожары и людское беспутство — некоторые туристы, специально прикармливали хищников, думали, хорошее дело делают. Кстати, в 2016 году в тех же местах мы не видели ни одного медведя — одних, видать, отстрелили, другие просто не пережили зиму. Тогда нам даже бурундуки не встречались. Всё-таки лесной пожар —это страшное бедствие.

Более чем за два десятка лет всякое случалось, но, к счастью, без летальных исходов. Однажды девушка руку сломала, в другой раз мужчина — ногу. Причём в обоих случаях повреждения туристы получили буквально на ровном месте, когда все сложные участки были пройдены. Оба раза, оказав первую медицинскую помощь, пострадавших отправлял на Большую землю. Неадекватных туристов, за которыми глаз да глаз нужен, тоже хватало. Никогда не забуду девушку Юлю из Харькова, которая, мало того что перессорилась со всей группой, так ещё и меня никак не хотела слушаться, постоянно терялась. Человек я спокойный, но здесь тоже не выдержал — позвонил организаторам и предупредил, что за эту туристку, если она не изменит своё поведение, не отвечаю. Всё в итоге закончилось хорошо, но нервы она нам знатно помотала.

Пять лет назад, не выдержав реформы образования, Андрей Таничев решил завязать с преподавательской деятельностью. Дошёл, говорит, до точки кипения. Устал писать невообразимое количество совершенно бессмысленных бумаг. Устроился в отдел туризма ФГБУ «Заповедное Прибайкалье».

— Потерял в финансовом плане, да и времени свободного стало меньше, однако обрёл мир и спокойствие в душе, — так он характеризует своё нынешнее состояние. — Нынешним летом сводил только две группы по индивидуальной программе. Но зато по линии «Заповедного Прибайкалья» работа очень интересная — постоянные экспедиции, командировки... Занимаюсь паспортизацией маршрутов, вожу официальные группы по особо охраняемой природной территории. Телевизионщики из столицы, к примеру, у нас постоянные гости. Составляем с коллегами путеводители по Байкалу. Пишу статьи — недавно на электронном портале «Заповедные острова» вышла моя статья про учёт бурых медведей в заповеднике. Много снимаю...

Фотографией, кстати, с детства увлекаюсь. Красный фонарь, фотоувеличитель, проявитель, закрепитель в ванночках... Знаком с процессом. Отец «Зорким» снимал. Мне «Смену» как-то купили, потом — «Вилию-авто»... Когда начал работать, приобрёл «Зенит Е». Невероятный восторг испытал, купив во время поездки в Японию «Минолту-7000», ещё плёночную. Две персональные выставки: в 2007 году в Доме Рогаля, в 2015-м — в Центре досуга студентов, это бывший кинотеатр «Художественный». Состою в Иркутском фотографическом обществе. Жаль, что из-за загруженности на работе заседания посещаю очень редко. Недавно вступил в Российский союз фотографов дикой природы. В данный момент снимаю камерами фирм-конкурентов — Nikon, личный, и Canon, рабочий. Так что в данном «противостоянии» у меня нейтралитет.