В условиях турбулентности

В понедельник, 16 декабря, Сергей Левченко рассказал журналистам, почему был вынужден уйти с поста губернатора Иркутской области

«Почему ушли? Зачем ушли? От чего ушли? Эти вопросы мне задают люди в последние дни, — начал пресс-конференцию теперь уже экс-губернатор Сергей Левченко. — Причин много, и не обо всех 
из них сейчас уместно говорить. Но одна из целей была достигнута уже на следующий день после моей отставки. Как вы все заметили, поток негатива прекратился, и про Иркутскую область стали говорить хорошо...»

— Люди устали жить под постоянным информационным прессом: ангажированные СМИ на протяжении долгих месяцев твердили, что в Приангарье все плохо и здесь живут плохие люди — плохие чиновники на всех уровнях, плохие врачи, плохие учителя... «Защитите нас от этого произвола!» — просили меня земляки. Вот, получается, защитил. В одночасье все закончилось.

— Скажите, какие у вас планы на будущее? Чем собираетесь заниматься?

— Работать на благо Иркутской области. Уезжать никуда не собираюсь. Не зря ведь меня 10 раз избирали депутатом разного уровня, начиная с районного уровня, потом городского, областного и до Государственной думы.... Поэтому думаю, что смогу и сегодня помогать очень многим. Поэтому я здесь — приходите.

— Мы, жители Приангарья, пережили в свое время целую плеяду назначенцев из центра. Вся эта губернаторская чехарда на благо области не пошла — напротив, она была связана с негативом, разбалансировкой, деградацией... Сейчас многие опасаются, что начнется похожий этап. По-­вашему, с какими угрозами сейчас может столкнуться область? И еще: все заделы, проекты вашей администрации... что с ними будет?

— Могу выразить надежду, что радикальных изменений в ближайшее время не будет. Мы приняли достаточно серьезный бюджет на следующий год — он социальный и с точки зрения развития весьма хороший. К слову, я благодарен депутатам областного Заксобрания за то, что они четыре с лишним года единогласно утверждали бюджеты, которые мы им доводили. Такого результата в Российской Федерации нет ни у одного главы региона. Кроме того, мы основательно составили планы на пятилетку, которая начала работать с этого года. Моя вторая книга по поводу пятилетних планов вышла буквально три месяца назад, и Российская академия наук уже признала ее лауреатом. Как оказалось, ученое сообщество России высоко ценит плановость в развитии и страны, и регионов. Надеюсь, что вся та работа, которая была сделана нашим правительством, министерствами, главами территорий, продолжится. Потому что нельзя просто взять и убрать все то, что тысячи людей все вместе наработали, это будет неправильно.

— Вы уже встречались с новым главой региона? Как вообще происходит процедура передачи власти? Сложилось ли у вас какое-то отношение к тому, будут ли наработки вашего правительства использоваться дальше?

— Мы встречались втроем — Игорь Иванович, полномочный представитель в СФО Сергей Иванович Меняйло и я, обсуждали принципиальные вопросы. Если вы хотите, чтобы я после такой встречи оценил будущие результаты, то рановато. Но, повторю, на мой взгляд, прежде чем что-то ломать, нужно сформулировать нечто подобное по масштабу, по эффективности. Надеюсь, что худшего варианта не случится.

— Будет ли КПРФ участвовать в выборах губернатора в сентябре будущего года?

— Участвовать будем — это однозначно. КПРФ еще ни разу не игнорировала выборы. Наша партия тем и отличается от других, что у нас есть кандидаты на все посты — начиная с муниципального уровня и до самого высокого, президентского. И мы никогда не пользуемся услугами варягов.

— А кандидат на предстоящие выборы определен?

— И не один.

— А вы допускаете возможность своего участия?

— Жизнь покажет. Все может произойти... Речь даже не о сентябре, а об июне, когда будут приниматься эти решения. Думаю, за это время вы можете ожидать много разных интересных событий. Но в условиях турбулентности все предсказания, наверное, будут неразумны.

— То есть законодательство допускает ваше участие в этих выборах?

— Сам я не юрист. И в этой ситуации услышал два достаточно обоснованных мнения: одно — что можно, другое — что нельзя. Давайте подождем немного...

— Вы единственный губернатор, который за 20-летнюю историю проведения кинофестиваля «Человек и природа» присутствовал на нем в качестве зрителя. Потом в прессе появилось сообщение, что есть намерение строить в Иркутске киностудию. Хотелось бы узнать, что теперь…

— Мы ведь не просто решали проблемы, которые накопились за последнее десятилетие, но и строили планы. У нас их очень много было — в том числе и строительство киностудии. Поручение я такое давал и встречался со многими кинодеятелями. Все говорили, что помогут обязательно, что это нужно. Идея возникла естественным образом, потому что в последние годы очень много киногрупп приезжает в Иркутскую область, чтобы, в частности, снимать Байкал. Фестиваль «Человек и природа» действительно очень хороший. В прошлом году на нем было рекордное количество участников. Даже на память помню — 771. Думаю, мы могли бы предоставлять возможность снимать на нашей киностудии различные и игровые фильмы, и документальные.

Хотел бы сказать и еще о некоторых планах, которые находятся на серьезном уровне раскрутки. О Ледовом дворце все знают. Важный момент: мы начали строительство в конце прошлого года. 14 декабря был залит первый бетон. А еще летом, когда на этом месте было чистое поле, я подписал гарантию, что объект будет. И он будет. Осталось три с небольшим месяца, и там набран такой темп, что чемпионат мира по хоккею с мячом теперь уже точно состоится в Иркутске. Особенно это важно после решения по олимпийским видам спорта, сейчас любые соревнования мирового уровня, которые будут проходить на территории РФ, приобретают очень большое значение. И я рад, что мне удалось. Рисковал, понятно... Но по первой профессии я строитель — и знал, что можем это сделать.

Точно так же, как и по концертному залу, о котором очень давно мечтается у нас в Иркутской области. Денис Мацуев об этом много раз говорил. Этой зимой мы с ним в очередной раз пообщались, потом я ему сказал: «Знаешь, я тебя повезу на то место, где уже окончательно решено строить этот зал». И мы с ним поехали на берег Иркутского водохранилища, на Чертугеевский залив. Походили, ему очень понравилось. Денис вдохновился. Объект большой — больше 10 миллиардов стоит. Но, думаю, мы достойны того, чтобы зал у нас был. Мы договорились с Денисом, что он будет пробивать его, вплоть до президента, в самое ближайшее время.

Кроме того, президент подписал документы на строительство на Чертугеевском заливе детской областной клинической больницы. Этот объект стоит 23 миллиарда рублей; для сравнения: Ледовый дворец обойдется в 6,5 миллиарда. Строить больницу решено по подобию Морозовской в Москве. На федеральном уровне я подписал еще один объект — Дворец единоборств, он стоит более миллиарда рублей. Надеюсь, что все доведут до логического завершения.

— Федеральные каналы ваше имя прямо или косвенно все время связывали с делом Шеверды, фирмой «Звезда». Что можете сказать по этому поводу?

— Телевизионная вакханалия затрагивала всех жителей области. Это давление нельзя недооценивать. Я должен был защитить всех, кто самоотверженно работал все это время рядом со мной, всех жителей области. И я защитил!

Что касается лесной сферы: я, конечно, не юрист, но в ходе расследования дела Шеверды постоянно менялись цифры ущерба — то 50 млрд, то 200 млрд, то уже чуть ли не триллион. Потом начали говорить, что министр организовал какие-то санитарные рубки, хотя он ничего не организовывал, у него полномочия другие. Потом изменили формулировку обвинения — якобы он не воспрепятствовал рубкам. Ну сколько можно?!

То же самое с лифтами. Организаторы вакханалии говорили, что 185 миллионов где-то пропали. Неделю назад я дал поручение проверить цифры. Так вот министерство ЖКХ доложило, что коэффициент увеличил стоимость производства лифтов не на 185 миллионов, а на 990 тысяч. Есть разница? Во-вторых, давайте сравним стоимость кабины лифта с соседними регионами: в Иркутске — 1 миллион 52 тысячи, в Красноярске на тысячу дороже, в Хабаровске еще дороже — 1 млн 132 тыс. Так что, в этих городах надо всех посадить, что ли?

— Уголовные дела по названным вами эпизодам сейчас будут прекращены?

— Этот вопрос нужно задать Следственному комитету. Многие обвинения несправедливы по отношению к работникам правительства и министерств области. Я надеюсь, что, после того как политическая составляющая уйдет, отношение к этим делам будет объективное. Это тоже защита с моей стороны.

— Любопытна реакция федеральных СМИ на вашу отставку — ее назвали большой зачисткой Кремля перед выборами и унижением избирателей Иркутской области. Вы согласны с такими выводами?

— Я привык избегать таких острых формулировок. Факты действительно таковы, что в 2015 году, впервые за последние 20 лет, избрали несогласованного губернатора. И конечно, медийную вакханалию развязали не только против меня и не столько против меня, а для того чтобы показать: народ Иркутской области был неправ. По их логике, народ не должен избирать тех, кого не согласовывает, не советует власть. В конечном счете, люди оценивают результаты. Жизнь не обманешь. И я хочу сказать жителям: вы правильно поступаете, голосуя сердцем.

Мы спросили иркутян: «Как вы чувствуете: это было добровольное решение или губернатора вынудили уйти в отставку?»

Евгений Васильев:

— Вынудили, слишком велико было давление.

Надежда Александровна:

— Конечно, вынудили. Как ни включишь первый или второй канал: Левченко то, Левченко се, будто нет других проблем у России. Невыносимо это было смотреть.

Николай Васильев:

— Есть такое понятие — добровольно-принудительное. Меня удивляет, что губернатор так долго держался. Все видели, какая на него шла атака информационная. Он столкнулся с обстоятельствами не-
преодолимой силы, и отставка была единственным решением.

Сергей Перевозников:

— Решение было вынужденным, оформленное как добровольное. Чтобы прекратить давление на людей.

Евгения Гольцова:

— Полагаю, что отставка была вынужденная, не по своей воле. К сожалению, такие события часто приводят к сумятице и кадровой чехарде. Когда человек избран, он легитимен, ему больше доверия.