Мариам Петросян: Я против экранизации своего романа

Иркутск давно не видел таких очередей за автографом к писателю, которые выстроились к Мариам Петросян. Автор культового романа последнего десятилетия «Дом, в котором…» стала украшением второго Иркутского международного книжного фестиваля.

Армянская писательница Мариам Петросян создавала свой роман «Дом, в котором…» на протяжении 20 лет. Эта книга, изданная в России, превратила ее в литературную звезду. Автор был удостоен «Русской премии» – престижной награды для русскоязычных писателей, живущих за пределами нашей страны. В дальнейшем книга получила ряд других литературных премий.

Главные герои романа – ученики закрытого интерната для детей с ограниченными возможностями – собственно, Дома. В мире, созданном Петросян, живут Сфинкс, Слепой, Лорд, Табаки и многие другие. Неизвестно, происходит ли Лорд из благородного рода, но вот Слепой действительно слеп, а Сфинкс – мудр. Один день в Доме, хранящем уйму тайн, порой вмещает столько, сколько нам в Наружности не прожить и за целую жизнь.

Книга не теряет своей популярности даже спустя десять лет после выхода. На сегодняшний день это пока единственный роман писательницы. «Дом, в котором…» становится предметом исследований для научных статей и диссертаций, по нему проводят ролевые игры, по мотивам произведения пишут фанфики, а рисунки фанатов становятся иллюстрациями в переиздании романа.

Иркутск стал пятым городом в России, который посетила Мариам Петросян. В течение часа писательница ответила на многочисленные вопросы своих читателей. Ниже публикуем наиболее яркие моменты общения.

– Традиционный вопрос: как вам Иркутск?

– Странное впечатление произвел ваш город. Ожидала чего-то другого, более мрачного. Но ваш Иркутск красивый и современный, да и с солнечной погодой повезло. Есть что-то сказочное в сибирском деревянном зодчестве.

– Когда вас пригласили на книжный фестиваль, какая у вас была реакция?

– На первое предложение ответила отказом. Меня испугала дорога, я не мобильный человек. Потом меня совесть мучала. И уже на второе приглашение согласилась. А вообще Иркутск – это пятый город, который я посетила в России.

– Вас не раздражает, когда говорят, что вы написали культовый роман?

– Хорошо, что не элитный.

– Как изменилась ваша жизнь и вы сами после издания книги?

– Известность в России на моей жизни в Ереване особо не отразилась. Живу спокойно, как и прежде. Зато у меня появились новые друзья, и я очень горжусь знакомством с ними. А еще я увидела много интересных мест, где и не мечтала побывать. Изменилось и мое отношение к жизни. У каждой женщины бывает период, когда она начинает рвать на себе волосы и кричать, как все плохо. Теперь у меня есть утешение.

– Вы ожидали такой популярности?

– Нет, у меня на счет популярности не было никаких мыслей. Это большая неожиданность. Очень рассчитывала на то, что у романа будут свои поклонники. Первый год после выхода книги мне хотелось, чтобы первый тираж просто раскупили, чтобы оправдать вложения издательства.

– Не возникало желание что-то переписать в романе?

– Книгу после издания не перечитывала и не собираюсь, именно потому, что есть желание что-то исправить, а этим можно заниматься бесконечно. Текст, который уже прочли многие люди, надо оставить в покое.

– Что возникло сначала – идея Дома или кто-то из персонажей?

– Точно не могу сказать. Скорее всего, кто-то из персонажей. Были разрозненные истории, которые решила объединить в одну. Например, у Курильщика изначально были имя и фамилия, он попал в школу-интернат после травмы. А в книге только в финале мы узнаем, что его зовут Эрик.

– Были ли реальные прототипы персонажей книги?

– Нет. Все персонажи вымышленные.

– Кто ваш любимый персонаж?

– Табаки. Мне как автору было легко писать от лица этого персонажа.

– Откуда вы взяли планировку Дома?

– Изначально у меня было очень поверхностное понимание, где и что в Доме находится. Когда готовила книгу к изданию, то села чертить его план. Поняла, что у меня получается чересчур длинный коридор второго этажа, какой-то нескончаемый, меня это сильно напрягло. Но потом оставила как есть.

– С кем из героев вы бы хотели провести вечер за чашкой чая?

– Этот вопрос предполагает, что кого-то из персонажей я извлекла из книги, он бы материализовался. Это все мне сложно представить. Автор, когда пишет книгу, многократно с персонажами пьет чай, но на их условиях и на их территории.

– Где дети, жители Дома, брали деньги, чтобы купить сигареты?

– Деньги им присылали родители. Вожак в каждой группе отнимал их и отдавал менее обеспеченным обитателям комнаты.

– Как книга проделала путь от стола до издателя?

– Книга как-то сама нашла своего издателя. Особых терзаний, как и поисков, у меня никаких не было. Независимо от меня эта рукопись перемещалась в пространстве. Я оставила ее одному человеку, мне было важно узнать его мнение. Помимо нее, как потом оказалось, рукопись много кто прочел. Когда мне позвонили из Москвы и сказали, что хотят издавать, я громко закричала от ужаса, потому что рукопись состояла из двух книг, а по задумке их три, и все было еще не готово. На это мне ответили, что и в таком виде книга уже нравится.

– Как вы нашли своих первых читателей, рекламы же не было?

– Честно, не знаю, как обо мне узнавали. В социальных сетях что-то друг другу рассказывали. Они устроили такую рекламу в сети, что никто не смог бы сделать что-то подобное даже за большие деньги.

– Есть ли переводы на иностранные языки?

– Книга переведена на 11 языков. Основной читатель в России. Неплохо книга расходится во Франции, там практически продан первый тираж. Популярностью пользуется и англоязычное издание. Хороший перевод на иностранный язык – большая удача. Мало кому удается правильно передать дух произведения.

– В сети неоднократно встречала такой отзыв от читателей: «Не пишите больше. Свой главный шедевр вы уже создали». Что бы вы ответили на такой отзыв?

– Это бодрит!

– Кто из авторов повлиял на ваше творчество?

– В каждом возрасте есть свои предпочтения. В 18 лет на меня огромное впечатление произвела книга Кена Кизи «Порой нестерпимо хочется», которую я прочла в начале 90-х в Москве. Потом я ее перечитывала раза четыре. Мое поколение невозможно представить без братьев Стругацких и Толкина. Настолько любила Рэя Брэдбери, что читала его на английском языке. Из других авторов чаще всего вспоминаю Арундати Рой «Бог мелочей». Замечательный роман «Дети полуночи» Салмана Рушди. Вообще я люблю все жанры, даже любовные романы. Из новых мне нравится фэнтези Брэндона Сандерсона.

– А из ныне живущих писателей в России с кем бы вам хотелось поговорить?

– Мне такая возможность уже дважды выпадала в жизни. У меня был редкий случай, когда автора полюбила сначала как собеседника, а потом начала читать его книги. В моем случае это Людмила Улицкая. Она настолько замечательная женщина, что после встречи с ней я перечитала все ее книги. До этого, когда что-то читала из ее творчества, мне казалось, что книги давят из читателя слезу. Мне казалось, что в этом есть что-то искусственное. А когда с ней познакомилась лично, то у меня все вопросы и сомнения исчезли. Под впечатлением до сих пор нахожусь от встречи с Александром Соколовым. Он похож на персонажа книги, как будто его кто-то выдумал – с его невероятной биографией, манерой общения. Иногда мне казалось, что Александр все время придумывает, но потом оказалось, что он говорил правду.

– Когда писали, предполагали, кто ваш читатель?

– У меня не было представлений, кто он. Книгу писала для себя. Когда она вышла, на встречах с читателями видела девушек 15–20 лет. Муж даже иронизировал: «Ты как будто «Сумерки» написала». Было очень приятно увидеть людей кому за сорок.

– По жанру вашу книгу относят к магическому реализму. А вы сами как ее определяете?

– Мне трудно определить жанр. Поначалу говорила, что это городская сказка. На мой взгляд, не правильно загонять произведения в строгие рамки.

– Ваши дети читали «Дом, в котором…»?

– Муж читал, он был моим первым редактором. У меня двое сыновей: старшему 19 лет, младшему 13 лет. Они не читали мою книгу и, думаю, вряд ли это сделают. Старший сын признался, что пользуется маминой славой, когда знакомится с девушками. Но книг он не читает. Младший предпочитает комиксы, в том числе японский вариант онлайн – мангу.

– Как вы относитесь к фанфикам, когда по мотивам вашего произведения другие пишут собственные сочинения?

– Мне не повезло. Читала чей-то фанфик, где у меня целовались Сфинкс со Слепым. После этого к такому жанру у меня сложилось негативное отношение.

– Наверняка к вам обращались с предложением экранизировать роман: снять сериал или сделать аниме?

– Я против экранизации, потому что она закрепляет за книгой определенный визуальный ряд, который в дальнейшем воздействует на читателя. Мне бы хотелось, чтобы каждый по-своему представлял персонажей романа. Если судить по иллюстрациям, сделанным фанатами, то это настолько большой разброс взглядов на одного и того же героя. К тому же я сильно сомневаюсь, что на экране удастся достойно воплотить книгу. Я уже работала с режиссерами. Сначала они очень милые, а потом говорят: «Я так вижу». Однажды сделала исключение: дала согласие на постановку мюзикла по мотивам книги.

– В интервью вы неоднократно говорили, что больше ничего не будете писать. Но, возможно, вы над чем-то сейчас работаете?

– У меня есть идеи, я кое-что пишу. Чем меньше об этом буду говорить, тем больше у меня шансов все закончить. И порадовать своих фанатов.